Анализ результатов Бородинского сражения. Количество потерь, понесенных сторонами в сражении 7 сентября 1812 года на Бородинском поле, . Генеральное сражение Отечественной войны 1812 г. Можайска в 124 км от . В 110 км от Москвы, у деревни Бородино (близ Можайска), русская армия остановилась. Великий писатель Лев Николаевич Толстой так сказал о значении Бородинского сражения: «Бородинское сражение есть лучшая слава русского оружия, есть. Кутузов, строя планы Бородинского сражения основной упор делал на тактику изматывания противника, большое значение придавал он при этом .
Бородинское сражение – кульминация романа Толстого . Это – центр романа, его кульминация, решающий момент в жизни всей страны и многих героев произведения.
- Значение Бородинского сражения. При Бородине русская армия под командованием Кутузова нанесла сильнейший удар по французской армии. Потери ее были огромны: 58 тысяч солдат, 1600 офицеров и 47 генералов.
- Bataille de la Moskova) — крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской армией под командованием генерала от инфантерии М. Кутузова и французской армией.
- Это очень краткое описание Бородинского сражения. Значение Бородинского сражения 1812 года в истории неоценимо, в честь него в России сегодня празднуется День воинской славы Российской Федерации, когда люди вспоминают события того дня и погибших в нем солдат и.
- Краткий рассказ о Бородинском сражении 1812. Карта боя, видеофильм.
Бородинское сражение - крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года. Во Франции эту битву называют "сражение на . Расчет это или чистая случайность не имеет значения, но Бородинское сражение стало исходом всей войны 1812 года. Достаточно кратко я написал .
Здесь перекрещиваются пути главных действующих лиц: Пьер встречает Долохова, князь Андрей – Анатоля, здесь каждый характер раскрывается по- новому, и здесь впервые проявляет себя громадная сила, выигравшая войну, – народ, мужики в белых рубахах. Картина Бородинского сражения в романе дана через восприятие штатского человека, Пьера Безухова, самого, казалось бы, непригодного для этой цели героя, ничего не понимающего в военном деле, но сердцем и душой патриота воспринимающего все происходящее. Чувства, овладевшие Пьером в первые дни войны, станут началом его нравственного перерождения, но Пьер еще не знает об этом. Решив ехать из Москвы к месту сражения, Пьер испытал «приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобство жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем- то.
Пьер не знает, что такое же чувство испытают Наташа, князь Андрей в горящем Смоленске и в Лысых Горах, а также многие тысячи людей. Не одно только любопытство побудило Пьера отправиться на Бородино, он стремился быть среди народа, там, где решается судьба России. Утром 2. 5 августа Пьер выехал из Можайска и приближался к расположению русских войск.
По пути ему встречались многочисленные телеги с ранеными, и один старый солдат спросил: «Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы?» В этом вопросе не только безнадежность, в нем ощущается то самое чувство, владеющее Пьером. И еще один солдат, встретившийся Пьеру, сказал с грустной улыбкой: «Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят.. Всем народом навалиться хотят, одно слово – Москва. Один конец сделать хотят».
Если бы Толстой показал день накануне Бородинской битвы глазами князя Андрея или Николая Ростова, мы не могли бы увидеть этих раненых, услышать их голоса. Ни князь Андрей, ни Николай не заметили бы этого всего, потому что они – профессиональные военные, привыкшие к ужасам войны. Но для Пьера все это необычно, как неискушенный зритель он замечает все мельчайшие подробности.
И глядя вместе с ним, читатель начинает понимать и его, и тех, с кем он встречался под Можайском: «удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем- то..»И вместе с тем все эти люди, каждый из которых завтра может быть убит или искалечен, – все они сегодня живут, не задумываясь о том, что их ждет завтра, с удивлением смотрят на белую шляпу и зеленый фрак Пьера, смеются и подмигивают раненым. Название поля и деревни рядом с ним еще не вошло в историю: офицер, к которому обратился Пьер, еще путает его: «Бурдино или как?» Но на лицах всех встреченных Пьером людей заметно «выражение сознания торжественности наступающей минуты», и сознание это так серьезно, что во время молебна даже присутствие Кутузова со свитой не привлекло внимание: «ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться».«В длинном сюртуке на огромном толщине теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице», – таким видим мы Кутузова перед Бородинским сражением. Опустившись на колени перед иконой, он потом «долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости». Это подчеркнутая автором старческая тяжесть и слабость, физическая немощность, усиливает впечатление духовной мощи, исходящей от него. Он преклоняет колени перед иконой, как и все люди, как солдаты, которых он пошлет завтра в бой. И так же, как они, он чувствует, торжественность настоящей минуты.
Но Толстой напоминает, что есть и другие люди, думающие об ином: «За завтрашний день должны.. Первый среди этих «ловцов наград и выдвижений» – Борис Друбецкой, в длинном сюртуке и с плетью через плечо, как у Кутузова. С легкой, свободной улыбкой он сначала, доверительно понизив голос, ругает Пьеру левый фланг и осуждает Кутузова, а затем, заметив приближающегося Михаила Илларионовича, хвалит и его левый фланг, и самого главнокомандующего. Благодаря таланту всем нравиться он «сумел удержаться при главной квартире», когда Кутузов выгнал многих ему подобных. Вот и в этот момент он сумел найти слова, которые могут быть приятны Кутузову, и говорит их Пьеру, рассчитывая, что главнокомандующий их услышит: «Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!» Борис рассчитал правильно: Кутузов услышал эти слова, запомнил их – и вместе с ними Друбецкого. Не случайна и встреча Пьера с Долоховым.
Невозможно поверить, что Долохов, кутила и бретер, может извиниться перед кем бы то ни было, но он делает это: «Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствия посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. Прошу вас простить меня». Пьер и сам не мог объяснить, зачем он поехал на Бородинское поле. Он знал только, что в Москве оставаться невозможно. Он хотел своими глазами видеть то непонятное ему и величественное, что должно было произойти в его судьбе и судьбе России, а также увидеть князя Андрея, который смог объяснить ему все происходящее. Только ему мог поверить Пьер, только от него ждал в этот решающий момент своей жизни важных слов. Князь Андрей ведет себя по отношению к Пьеру холодно, почти враждебно.
Безухов одним своим видом напоминает ему о прежней жизни, а главное – о Наташе, а князь Андрей хочет поскорее забыть о ней. Но, разговорившись, князь Андрей совершил то, чего ждал от него Пьер, – со знанием дела объяснил положение дел в армии. Как и все солдаты и большинство офицеров, он считает величайшим благом отстранение от дел Барклая и назначение на пост главнокомандующего Кутузова: «Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности, нужен свой, родной человек». Кутузов для князя Андрея, как и для всех солдат, – человек, который понимает, что успех войны зависит от «того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате». Этот разговор был важен не только для Пьера, но и для князя Андрея. Высказывая свои мысли, он сам ясно понял и в полной мере осознал, как ему было жалко свою жизнь и своей дружбы с Пьером. Но князь Андрей – сын своего отца, и его чувства никак не проявятся.
Он почти насильно выставил Пьера от себя, но, прощаясь, «быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал..»2. Бородинского сражения – глазами Пьера мы видим красивое зрелище: пробивающееся сквозь туман яркое солнце, вспышки выстрелов, «молнии утреннего света» на штыках войск.. Пьеру, как ребенку, захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки». Он долго еще ничего не понимал: приехав на батарею Раевского, «никак не думал, что это.. В представлении Пьера война должна быть торжественным событием, а для Толстого это – тяжелая и кровавая работа. Вместе с Пьером читатель убеждается в правоте писателя, с ужасом наблюдая за ходом сражения. Каждый в сражении занимал свою нишу, выполнял честно или не очень свой долг.
Кутузов это прекрасно понимает, почти не вмешивается в ход сражения, доверяя русским людям, для которых это сражение – не тщеславная игра, а решающая веха в их жизни и смерти. Пьер волей судьбы оказался на «батарее Раевского», где происходили решающие события, как потом напишут историки. Но Безухову и без них «казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых значительных мест сражения». Подслеповатым глазам штатского не видно всего масштаба событий, а видно только то, что происходит вокруг. И здесь, как в капле воды, отразился весь драматизм битвы, ее неимоверный накал, ритм, напряжение от происходящего. Батарея несколько раз переходит из рук в руки сражающихся. Пьеру не удается остаться созерцателем, он активно участвует в защите батареи, но делает все по наитию, из чувства самосохранения.
Безухову страшно от происходящего, он наивно думает, что «.. Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что- то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянно- сти, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил». Толстой стремился показать войну глазами ее участников, современников, но иногда смотрел на нее с точки зрения историка. Так, он обращал внимание на плохую организацию, удачные и неудачные планы, которые рушились из- за ошибок военачальников. Показывая военные действия с этой стороны, Толстой преследовал еще одну цель. В начале третьего тома он говорит, что война – «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие».
Прошлой войне вообще не было оправданий, потому что вели ее императоры. В этой же войне была правда: когда враг приходит на твою землю, ты обязан защищаться, что и делала русская армия. Но как бы то ни было, война по- прежнему оставалась грязным, кровавым делом, что и понял Пьер на батарее Раевского. Эпизод, когда ранили князя Андрея, не может оставить читателя равнодушным. Но самое обидное, что его гибель бессмысленна. Он не бросился вперед со знаменем, как при Аустерлице, он не был на батарее, как под Шенграбеном, – он лишь ходил по полю, считая шаги и прислушиваясь к шуму снарядов.
И в этот момент его настигло вражеское ядро. Стоявший рядом с князем Андреем адъютант лег и ему крикнул: «Ложись!» Болконский стоял и думал о том, что не хочет умирать, и «вместе с тем помнил о том, что на него смотрят». Князь Андрей не мог поступить иначе. Он, с его чувством чести, с его благородной доблестью, не мог лечь. В любой ситуа- ции находятся люди, которые не могут бежать, не могут молчать и прятаться от опасности. Такие люди обычно гибнут, но в памяти других остаются героями. Князь был смертельно ранен; истекал кровью, русские войска стояли на занятых рубежах.
Наполеон был в ужасе, он еще не видел подобного: «двести орудий направлены на русских, но.. Главное, что не удовлетворено его тщеславие: он не одержал сокрушительной и яркой победы.